А БУДУЩЕЕ ОТНЮДЬ НЕ ОРАНЖЕВОЕ ("The Guardian", Великобритания) Руководители политического переворота на Украине, поддержанного Западом, не принесут стране реальной демократии, если не признают, что это многонациональное государство

Если у Владимира Путина, этого Дарта Вэйдера постсоветской империи, и была репутация, он ее растерял из-за Украины. Путин, поздравивший две недели назад украинского премьер-министра с 'победой', сейчас признал, что голосование было проведено с нарушениями и что надо быстро, на условиях, предлагаемых оппозицией, провести повторный подсчет голосов. Если это 'мягкий империализм', в котором обвиняют Путина, то он действительно очень мягкий.

Слабость Москвы резко контрастирует со способностью Вашингтона проецировать свою мощь и расставлять своих представителей в постсоветском мире. Сегодня все среднеазиатские режимы, должно быть, задумались над тем, не применят ли в их странах тактику параллельного подсчета голосов в случае выборных подтасовок, если они допустят таковые.

Оранжевые украинские революционеры выступают с большими претензиями в связи с победой, которую они одержали в пятницу, когда Верховный Суд аннулировал результаты второго тура президентских выборов. Виктор Ющенко объявляет о том, что украинцы стали гражданами западной нации.

Но если из великих украинских дебатов убрать тон моральной правоты, то демократы Ющенко обнаружат, что их путь заблокирован в обоих направлениях - как в восточном, так и в западном. Оранжевым украинским революционерам стоит прошагать несколько километров на запад от Львова, и они уткнутся в трехметровый забор под напряжением и в наблюдательные пограничные вышки.

Это наш забор и наши вышки. Этот барьер тянется вдоль польско-белорусской и польско-украинской границы. Вначале он был построен Советским Союзом, но затем с большим энтузиазмом был восстановлен Евросоюзом, тем самым автором расширенной Европы, который сегодня открыто признает, что помогает Киеву.

Поляки содрогнулись, когда Брюссель приказал им установить новый водораздел по Восточной Европе. Особенно они не хотели укреплять границу с Украиной, где еще не совсем остыл костер второй мировой войны.

Та мысль, что Европа, особенно в своем нынешнем состоянии ксенофобии, примет в свои объятия 48 миллионов украинцев, на фоне средней зарплаты которых даже румыны выглядят богачами, является абсурдной иллюзией. Да, она может дать новый заряд энергии тем, кто верит, что мощь Европы состоит в ее способности освещать демократическим сиянием свои темные углы на внешних границах. Но со стороны неоперившихся граждан свободной Украины будет серьезной ошибкой считать, что Евросоюз поспешит срыть до основания эти наблюдательные вышки.

Второй барьер находится к востоку и югу. Здесь, в промышленном поясе, производящем 80 процентов валового внутреннего продукта страны, проживает более 10 миллионов русскоговорящих украинцев. Экспорт угольных шахт и металлургических заводов Донбасса идет на север и на восток, а не на запад.

Эти 10 миллионов русскоговорящих украинцев точно так же, как Киев и Львов по горло сыты деятельностью постсоветских олигархов и коррумпированного полуавторитарного режима Леонида Кучмы, покидающего свой президентский пост. Они наверняка тяжело вздыхали, наблюдая неуклюжее появление Путина на предвыборных украинских трибунах и его очевидные попытки устроить голосование на востоке в пользу Януковича (хотя на западе точно такие же действия наверняка предпринимались в пользу Ющенко). Но можно ли полностью проигнорировать 10 миллионов человек, не проголосовавших за Ющенко, посчитав их последними клонами советской эпохи? Неужели они оживают лишь тогда, когда Путин и отреставрированный КГБ начинают тыкать кнопки дистанционного управления? Чего они хотят? И как надеются получить желаемое?

Практически никто не озадачился тем, чтобы это выяснить. Освещение западными средствами массовой информации украинских событий ограничено границами Киева. В Харькове, Донецке и Днепропетровске группы тележурналистов можно пересчитать по пальцам, если вообще найдется, что считать. А западным поборникам хорошо профинансированной оранжевой революции следовало бы пройтись по улицам этих городов, прежде чем объявлять Ющенко и его друзей провозвестниками свободы.

Через Украину проходит водораздел, являющийся результатом исторического процесса. Говорить об истории Украины как о сплошной российской оккупации, значит лишать права голоса и права на самосознание большую часть ее населения. Если вы не католик-униат с западной Украины, то вы наверняка православный русский с востока или с юга. Следует помнить, что Киев был русским городом, русская православная церковь берет свое начало в крещении Киева в 988 году. Тогда Москвы и в помине не было.

Если в результате политического кризиса продолжится региональная поляризация Украины, ее перспективы не будут выглядеть яркими, или даже оранжевыми. Примером того, что может произойти, является Молдавия - беднейшее государство Европы на юго-западной границе Украины. 12 лет назад два режима (оба сейчас коммунистические), один - обращенный лицом к Румынии, а другой - на восток к России, оказались в состоянии пусть короткой, но жестокой войны. Экономика Молдавии, говорящей на румынском языке, основана на сельском хозяйстве. Русскоговорящее Приднестровье - это промышленно развитый анклав. Вот уже 12 лет две части расколотого государства угрюмо смотрят друг на друга с разных берегов одной реки, отрицая любые возможные варианты совместного существования. Вряд ли Украина захочет пойти по такому пути.

Если революция Ющенко окажется работоспособной, она должна быть работоспособной во всех уголках Украины. Только управление Украиной как многонациональным государством, устремленным как на восток, так и на запад, даст стране шанс стать подлинно демократичной. Но если наследники постсоветского застойного болота, каким была Украина, станут использовать разочарование народа в качестве прикрытия для этнической мести, то плоды революции окажутся очень горькими на вкус.

Дэвид Херст - заместитель заведующего международной редакцией и бывший корреспондент 'The Guardian' в Москве